То, что сейчас происходит в Москве, — на мой взгляд, самое важное политическое событие в России за последние годы. Недопуск Алексея Навального на президентские выборы в семнадцатом, переписанные итоги выборов губернатора Приморья в восемнадцатом — вопиющие случаи, но не настолько показательные, как всего лишь отказ в регистрации нескольких кандидатов в городскую думу Москвы. Максимально жёсткий отпор независимым кандидатам (которые не смогли бы даже в случае победы составить большинство) на довольно проходных выборах в законодательный орган субъекта федерации предельно ясно демонстрирует, что наблюдавшиеся время от времени отдельные успехи оппозиции на выборах были, по сути, разрешены. А в целом избирательная система полностью контролируется, и при необходимости — вот как сейчас — результаты выборов окажутся в полном соответствии с заранее составленными списками. Нужных кандидатов допустят, даже если они вообще не собирали подписи, нежелательных — не допустят в принципе, что бы они ни делали, а результаты голосования при необходимости скорректируют нужным образом.
Иными словами, события июля 2019 года в Москве показывают, что никаких выборов в России нет, и какова бы ни была воля людей, своих представителей во власти иметь им не позволят. Уничтожена последняя надежда на возможные изменения демократическим путём.
Люди это почувствовали. И именно поэтому каждую субботу народ выходит на улицы Москвы. 27 июля закрыли практически всех главных лиц протеста — собственно недопущенных кандидатов в депутаты, а в течение этой недели продолжают закрывать тех, кто сколько-нибудь известен и мог бы выступить лидером. Но, кажется, люди уже готовы собираться самостоятельно. В субботу встречаемся в центре Москвы — похоже, это надолго.
Я не возьмусь предсказать, чем всё закончится. Протест может сойти на нет, как это неоднократно случалось. А может оказаться так, что на смену арестованным начнут выходить их друзья и близкие, разъярённые несправедливыми задержаниями. И тогда силовиков просто не хватит.
Те, кто умеет читать между строк, всё правильно поняли: «я не возьмусь предсказать, чем всё закончится» означает, что шансы на два противоположных исхода мне кажутся примерно равными. Да, я фактически прямым текстом говорю, что шансы есть. Скорее всего, всё будет определено тем, насколько демаргинализованным станет протест, насколько получится достучаться до тех, кто никогда не протестовал и не думал, что это его коснётся.
Мне остаётся только жалеть, что я далеко от Москвы.
